Но... Нет, лицо на фотографии не показалось ей знакомым.

Хоть бы не в Доннервилле. Как раз то, чего нам больше всего сейчас не хватает – какого-нибудь маньяка на улице.

Джейн переключилась вновь на тот канал, по которому передавали репортаж о девушке, но сейчас там шло освещение какого-то марша протеста. В первом ряду, взявшись за руки с активистами какого-то движения, шел преподобный Джесси Джексон.

И она выключила телевизор, жалея о том, что вообще его включала.

Переключая каналы, днем или ночью, почти наверняка наткнешься на выпуск новостей, и проклятые репортеры не удержатся, чтобы не сообщить что-то такое, о чем лучше не знать.

"Может, лучше прекратить ночные пробежки, – подумала она. – К хренам собачьим. Просто буду брать с собой пистолет, и если кто-то попытается ко мне приставать, вышибу мозги.

Ага, конечно".

Погасив в спальне свет, Джейн зашла в ванную комнату почистить зубы. Затем прошла в кухню и выдвинула свой «ящик для хлама», где хранилась всякая всячина: резиновые ленты, веревки, клей, скрепки, мелкий инструмент, тесемки и письменные принадлежности. Немного порывшись, отыскала синий фломастер и взяла его с собой в спальню.

Скинув пижамную кофту, она швырнула ее на кровать и подошла к зеркалу.

Поглядывая то на себя, то в зеркало, Джейн аккуратно вывела огромную букву М под правой грудью.

В зеркале она появилась под левой.

Это привело ее в замешательство.

Обдумывая чуть раньше свой план, она долго не могла решить, писать ли свое сообщение задом наперед или нет. Может, МИР мог читать только в такой последовательности? Какое-нибудь расстройство зрения, как знать?

Но МИР почти наверняка обладал нормальными способностями к чтению.

Так что Джейн решила писать справа налево, не меняя порядка букв, чтобы послание мог прочесть любой, кто бы посмотрел прямо на нее; пока она спала.

Но едва приступив к написанию, она обнаружила, что весь фокус состоял в том, чтобы смотреть не в зеркало, а только на себя, сконцентрировавшись на том, как буквы будут выглядеть вверх тормашками, и внимательно следить за рукой с фломастером.

Закончив писать, она зажала фломастер в зубах, прижала руками груди и наклонила голову, чтобы проверить написанное.

Все вроде было нормально, но...

Она подняла глаза к зеркалу и увидела какие-то кривые каракули. Тарабарщина, да и только.

И тогда ее осенило.

Джейн принесла с туалетного столика ручное зеркальце. Затем стала изгибаться и менять положение зеркальца до тех пор, пока не удалось найти в нем отражение своего торса в большом зеркале.

В двойном зеркальном отражении нацарапанное ею на своей коже послание выглядело кривым и неряшливым, но читалось.

МИР!

Вернись, пожалуйста, и скажи, что бы ты хотел, чтобы я сделала. Я готова.

Пришлось немного приспустить штаны, чтобы поместилось «Я готова». Места для подписи не оставалось.

«Можно было бы написать свое имя там, где и он», – подумала она.

Нет, это было бы уж слишком.

А это не слишком?

Тем более подписываться не обязательно. У МИРа и без того не будет никаких сомнений, кто автор.

Кофту пижамы решено было не надевать.

Выключив свет, Джейн легла на кровать. Она лежала на спине, подняв руки и сунув их под подушку, и глядела в потолок, чувствуя нервное возбуждение.

Прошло довольно много времени, прежде чем ей удалось уснуть.

Утром она сразу же кинулась к зеркалу и обнаружила на спине ответ МИРа:

Моя дорогая! Я восхищен твоим нетерпением и вкусом. Игра будет продолжена. Но не сейчас, попочка. Скоро-скоро.

МИР написал по слову «скоро» на каждой ягодице.

– Очень остроумно, – пробормотала Джейн. – А что означает его восхищение моим вкусом? – терялась в догадках она.

"Ничего не попишешь – манеры у него определенно грубоватые. Но, по крайней мере, он меня не бросил. И обещает, что мы вернемся к Игре, причем «скоро-скоро».

Этой ночью, прежде чем ложиться спать, Джейн написала на чистом участке кожи:

МИР!

Когда???

Утром ниже пупка она обнаружила:

Драная Она спустила штаны и увидела продолжение:

Кошка

– Паразит! – буркнула она, увидев такое.

И хотя не очень-то ожидала найти еще что-нибудь от МИРа, все же повернулась спиной к зеркалу и заглянула через плечо.

Послание там начиналось между лопаток и спускалось вниз:

Золотко

Сладкая моя

Свет очей моих

Не догадываешься, кто здесь МАСТЕР?

Я, МИР

– Полагаю, – пробормотала она, что к списку твоих благородных достоинств можно присовокупить еще и угрюмость.

В то утро, подойдя к своей машине, стоявшей на подъездной аллее, Джейн обнаружила приклеенный к ветровому стеклу конверт.

Сбывается!

Но почему из всех возможных мест он выбрал именно это?

Несомненно, потому, что считает забавным напомнить мне о нападении пса и о том, как я его прикончила.

– Ты настоящий мерзавец, МИР, – произнесла она.

Наклонившись, она посмотрела в салон через окно водительской дверцы. Затем обошла машину и заглянула в заднее стекло.

Но ничего такого, чего там не должно было быть, внутри не увидела.

Джейн посмотрела в обе стороны улицы перед своим домом, на тротуары и соседние дома. В ее направлении никто не двигался, и за ней никто не следил. Ничего такого, что могло бы показаться необычным.

Сделав пару шагов назад, она опустилась на колени и заглянула под кузов.

И там ничего.

Тогда она открыла багажник.

И там не было никаких сюрпризов.

Тогда она отперла дверцу с водительской стороны и, распахивая ее, вновь шагнула назад и замерла в тревожном ожидании, напрягши зрение и слух.

"Непременно должен былподложить какую-нибудь гадость, – подумала она. – Это его стиль. Какое ж тогда удовольствие, если не подсунуть мне какую-нибудь бяку?"

Джейн была почти уверена, что сейчас увидит какое-нибудь отвратительное существо, ползающее на сиденье или на полу.

Или что-нибудь извивающееся.

И стала прислушиваться к характерным для гремучих змей звукам.

Ничего.

В качестве последней меры предосторожности она открыла заднюю дверцу и осмотрела задние сиденья и пол.

«Ладно, – подумала она. – Похоже, на этот раз он все же не оставил никаких гадких сюрпризов».

Наклонившись с водительской стороны в салон, Джейн протянула руку над рулем и просунула пальцы под липкую ленту по верхнему краю конверта.

Конверт был пухлый.

– Ого, – прошептала она, отрывая его от стекла.

Казалось, прошла целая вечность с того момента, когда она последний раз держала в руках конверт от МИРа.

После гроба это впервые.

Отступив на безопасное расстояние от машины, девушка разорвала конверт. Внутри оказалась толстая пачка банкнот, завернутая в два листа разлинованной бумаги.

Джейн извлекла купюры.

Все сотенные.

Она принялась за подсчет, но мысли где-то блуждали, и после шестидесяти она сбилась. Подумала было о том, чтобы начать сначала.

Не стоит тратить время, решила она.

Тем более что известно, сколько там должно было быть. Бог свидетель, сколько раз за последние дни она думала об этом – и все гадала, потянет ли МИР эту сумму.

Сто двадцать восемь сотенных купюр.

Что составляло двенадцать тысяч восемьсот долларов.

Брать с собой столько денег в библиотеку она не решилась, поэтому вернулась домой и положила их к остальным.

Общая сумма теперь равнялась двадцати пяти тысячам тремстам пятидесяти долларам.

Минус то, что было потрачено в торговом центре в понедельник.

Все равно сумма была огромной. Чертовски огромной.

– Самое время взглянуть, в чем подвох, – пробормотала она, в страхе и волнении разворачивая листки бумаги. На одном она прочла:

"Сюрприз! Ты приглашена в гости, Джейн! Где: Честнат-стрит, 482. Когда: сегодня вечером в половине десятого. Почему: потому.