–Я не просто какой-то парень, пытающийся тебя закадрить, понимаешь?

– А.

– Мне бы не хотелось, чтобы ты так часто это повторяла.

– Что?

– "А".

– А.

– Это... как-то снисходительно.

– Понимаю. А как насчет того моего «норова», который тебе так нравится?

– Мне не по душе насмешки.

– А.

– Или когда меня называют лжецом.

– А я никогда не называла тебя лжецом. Что я сделала, так это посмеялась над твоим выражением «верь мне». Ты, конечно, можешь быть настолько богат, что деньги у тебя из ушей прут, но, когда я слышу «верь мне», меня это только раздражает. И я не шучу.

– Ты начинаешь немного перебарщивать.

– Значит, ты уже не хочешь, чтобы я заглянула к тебе домой?

– Я этого не говорил. Предложение остается в силе.

– Если ты не выносишь насмешек...

– Тебя можно выдрессировать.

– О, мне это начинает нравиться. Ты имеешь в виду плеть?

– Более цивилизованные формы убеждения.

– А, так это твое основное занятие: шататься по ночам по улицам и цеплять девчонок?

– Ты первая.

– Ну да, конечно.

– Так что скажешь?

– Мне это неинтересно. Но все равно спасибо.

– Я заплачу.

Слова эти были для Джейн как пощечина – куда только девалось ее бахвальство. Она даже остановилась и раскрыла рот. Ее собеседник улыбался.

– Ты мне заплатишь? – спросила она, едва шевеля губами.

– Именно так я и сказал.

– О, Боже мой!

– Наличными. Много.

– Кто ты?

Он насупился.

– Ты это он?

– Кто?

– МИР?

Его лицо расплылось в улыбке.

– Пойдем ко мне и поговорим об этом.

Он взял Джейн за руку, но она выдернула ее.

– Не гони волну, красавчик. Ты МИР или нет?

– Как сказать.

– Брось придуриваться.

– Ладно, сознаюсь. Я – это он. Конечно, это я А теперь пойдем ко мне...

– Как расшифровывается МИР?

Без малейшего колебания он ответил:

– Мир и разум.

Издевается, подумала она, или не знает.

– Мемуары и реликвии? – предложил он. – Милые идиотские развлечения. Мясо и рыба?

– Ладно, прекрати.

– Мастер... интеллектуальных роботов?

– Если это ты, скажи мне. Скажи, или я немедленно с тобой распрощаюсь.

– Я тебе уже сказал, – заметил он.

– Неубедительно.

Он криво ухмыльнулся.

– Забудь об этом. Хочешь уйти, замечательно. Никто тебя не держит. Просто подумал, что ты захочешь пойти со мной поразвлечься и заработать немного карманных денег, о'кей?

– Почему я?

– А почему нет?

– Почему?

– Потому что ты здесь, – сказал он. – И ты мне понравилась.

– И все?

– А что должно быть еще?

– Ну да.

– Мне понравился твой характер, – напомнил он.

– Только не особенно, – заметила она.

– Уверен, что в постели ты свирепая. Тигрица.

– Ты никогда не узнаешь.

– Пятьсот долларов убеждают меня в обратном.

– Ты заплатишь пятьсот долларов, чтобы переспать со мной?

– "Переспать" – не совсем то, о чем я подумал.

– А.

– Пятьсот «зеленью».

– Мне казалось, ты должен был быть сказочно богат.

– Пять сотен – приличные деньги.

– Шутишь.

– По-твоему, ты стоишь большего?

– А ты думал.

– Ты витаешь в облаках, – рассмеялся он и побежал прочь.

Глава 26

Ошарашенная, Джейн смотрела ему вслед. Спазм перехватил горло, и в глазах стояли слезы.

– Ублюдок, – пробормотала она. – Как он мог сказать мне такое? Ты витаешь в облаках.

Ублюдок слеплен из того же теста, что и тот грязный сукин сын Кен.

Перед тем как завернуть за угол в конце квартала, он обернулся, поднял руку и показал Джейн оттопыренный средний палец.

«Тебе того же, приятель», – подумала она.

Через секунду он исчез за поворотом.

– Скатертью дорога.

Джейн было подумала развернуться и податься домой.

– Если так сделать, – сказала она себе, – значит, я трусиха. Почему какой-то мерзавец должен портить мне вечер?

Утерев слезы, Джейн пошла дальше.

"Интересно, почему он сразу предложил мне деньги? Это что, бросается в глаза? У меня что, на лбу написано: «Эта подруга за бабки делает разные штуки»?

Но ведь я ничего такого не сделаю, правда? Думаю, я уже доказала это.

Эй, Брейс, в конце концов существуют-таки определенные границы, да? Некая черта, за которую я ни за что не переступлю?"

Но ехидный внутренний голосок нашептывал: «Может быть, а может быть, парень просто не сумел сделать предложение более соблазнительным. Когда дома у тебя лежат двенадцать тысяч, пять сотен – сумма довольно мизерная. Положим, он поднялся бы до тысячи? Или до десяти тысяч?»

"Никогда этого уже не узнаем.

Не узнаем потому, что я не стою больше пятисот баксов. И я витаю в облаках, если считаю, что стою дороже".

– Какой выродок, – возмутилась она.

Вскоре Джейн очутилась напротив университета. Ее потянуло навестить Безумного Коня.

– Не сегодня, – сказала она себе. – Стоит только пойти туда снова, и не успеешь опомниться, как будешь ходить туда каждую ночь.

"А почему бы и нет? За оградой так хорошо и безопасно, и так замечательно наверху на статуе. Все равно как иметь особое дерево, на которое можно влезть и спрятаться. Но на статуе намного приятнее. Она прохладная и гладкая.

И туда я ходила с Брейсом.

Наше особое место.

Еще одна причина туда не ходить".

И она не перешла улицу, а вместо этого пошла прямо вперед. Оставив студенческий городок за спиной, через два квартала она вышла на Стэндхоуп-стрит.

Подняв голову, она посмотрела на указатель.

Неожиданно дрожь пробежала по телу.

«Так вот где Стэндхоуп-стрит», – подумала она.

Как будто ты не знала.

"Не знала. Представляла, что она может находиться где-то в этом районе, но точно не знала. И уж наверняка не помню адреса Брейса. Я и не собиралась искать, где он живет.

Я же не идиотка. Иначе бы прихватила с собой его карточку. Или, по крайней мере, попыталась запомнить его адрес".

Джейн осмотрелась по сторонам. Направо по улице располагался деловой квартал, так что вряд ли Брейс мог жить там. Налево вдоль улицы стояли в основном многоквартирные жилые дома. Да и к университету ближе.

Джейн перешла дорогу, повернула налево и пошла по Стэндхоуп-стрит.

«Ненормальная, – ругала она себя. – А что, если я и впрямь найду, где он живет?»

Не волнуйся, шансы минимальные.

"Впрочем, я и не пытаюсь его найти. Просто вышла немного прогуляться и подышать свежим воздухом и случайно оказалась на Стэндхоуп-стрит.

Да я и не хочу его найти.

Кому это интересно, где он живет?"

В этой части города, несмотря на столь поздний час, жизнь, казалось, кипела. Проезжали автомобили. По улице гуляло довольно много молодежи. Из многих окон гремела громкая музыка; слышались смех и крики.

Если Брейс живет в таком окружении, как ему вообще удается уснуть?

Как им все это удается?

Джейн взглянула на часы. Пять минут второго.

Когда ж тогда здесь все стихает?

Она шагнула в сторону, уступая дорогу приближавшейся троице: девушке в обнимку с двумя парнями. Они шли вразвалочку, спотыкаясь и громко смеясь. Должно быть, навеселе, предположила Джейн.

Девчонка, повисшая на плечах парней, была в огромной бесформенной шляпе и с сережками в форме эмблемы мира в ушах. На тенниске красовалась надпись: «Съешь бобра – спасешь дерево». В ней зияли огромные дыры, через которые проглядывало тело, и она едва доходила до середины живота. Джинсовая мини-юбка сползла на бедра. Еще на ней были колготки в мелкую сеточку и белые полуботинки.

Служившие ей опорой парни и наполовину не были столь живописны. На одном была белая рубашка с короткими рукавами и того же цвета шорты и туфли. Другой был без рубашки, джинсы висели настолько низко, что выглядывала белая резинка исподнего.